в 1998 году православное Рождество ещё не было выходным, поэтому я был в редакции. Я пришёл из курилки, взял бумажку с телефоном, чтобы заказать антипролежневый матрас, и тут ко мне подошёл Толя и ровным голосом произнёс: "Тебе звонили из дома. У тебя умерла бабушка." Матрас оказался не нужен. На поминках кто-то из родственников сказал мне: "Почему ты называешь её баба Тася, что это за ерунда - баба?" А что делать, если я так привык с самого раннего детства? Баба Тася и баба Тася. Точнее, "Бабтася" или даже "Бася", потому что я всё время куда-то торопился. Тем более, что "Бабуля" было прочно зарезервировано за её матерью, моей прабабушкой. (Вот ведь странно: всё детство их так называл - и ничего. А сейчас увидел буквами на экране, и видится в этом что-то неправильное).
Баба Тася родилась в аккурат к февральской революции. бабуля рассказывала, что когда её везли к врачу (на дровнях в тулупе), по улицам бегали матросы и стреляли. Бабуля, мечтавшая о высшем образовании для своей дочки, отдала её в какую-то престижную школу. (Эта школа, кстати, некоторе время назад возродилась под прежним названием - не помню, каким. Что-то похожее на "Штолле", хотя "Штолле" - всем известно - то пироги.) Но из-за перенесённого в раннем детстве тифа и дифтерии, Тася развивалась медленно, поэтому её пришлось забрать из престижной школы. По окончании школы, Тася пошла ткачихой на фабрику. Во-первых, в Универ ей не хотелось, во-вторых, нужно было подержать родителей и вылечить младшего брата, в третьих, как ни смешно это сейчас звучит, но профессия ткачихи в те времена была престижной.

Да, насчёт братьев. У неё было два брата - Володя и Алик - 19-го и 23-го года рождения. Володя окончил школу и пошёл работать монтёром-связистом-телефонистом. В этом качестве и был призван в армию в 39-м. Хотел быть лётчиком, но не прошёл мандатную комиссию. Воевать начал с самого первого дня. Из связистов перешёл в особый отдел. Несколько рейдов в тылу (нет, не в нашем), окружение, ещё одно, ещё - всего четыре или пять. Плен, побег, ещё один ("Главное - эсэсовцам не попасться. Армейцы они так - по зубам дадут и обратно в лагерь") - всего пять. Штрафная рота, искупил кровью, Прага, в 46-м домой, года два пьёт. На работу не берут, жена-наркоманка, сам пьёт, вешается на форточке. В 54-м вернули награды, звание и партбилет. Жена, две дочки, "Почётный строитель", квартира на Проспекте Ветеранов, пенсия, несколько невытащенных осколков. Осенью 91-го один из них дошёл до сердца. В гроб просил положить "маленькую", пачку "Беломора" и коробок спичек. Так и сделали.
Алик с детства страдал чахоткой и что-то не так у него было с суставами. Младший - любимый, вся семья его лечила и вылечила. В 41-м закончил школу, собирался поступать, хотел быть инженером. Ушёл на фронт (классически-книжно, со всем классом), осенью пришла похоронка.

Баба Тася была комсомолкой 30-х. По своей комсомольской юности успела зацепить все тогдашние увлечения - стреляла из винтовки, бегала в противогазе, летала на планере, прыгала с паршютом. Ходила в горы. "У нас бухгалтер был, Соломоныч, в Теберду нас повёз. Мы на гору поднялись - все в футболках, в купальниках, а там снег. Ну, мы давай, в снежки играть. А Соломоныч радуется. Хороший был мужик, добрый, жалко потом врагом оказался." 17 лет назад при переезде потерялась вырезка из "Ленинградской правды" с её портретом - лучший Ворошиловский стрелок. На стрельбище она познакомилась с отцом моей мамы. Роман был бурный и короткий, в самом начале 41-го они уже развелись, но мама в 40-м родиться успела. Её отец - студент Политеха - успел повоевать добровольцем на Финской, в 41-м погиб в ополчении.

Когда началась война, Баба Тася хотела уйти на фронт снайпером. Мою маму, которой был год с небольшим, посадили в эшелон и повезли в тыл. Но везти уже было некуда - Мга была захвачена. Маме повезло, она оказалоась в том эшелоне, которому удалось прорваться обратно в Ленинград. Живые, мёртвые - вперемешку, в крови и дерьме. Баба Тася опознала маму по фамильной родинке за левым ухом. У меня тоже такая есть. Помню, подслушав этот рассказ, я радовался - если что, меня тоже найдут. После этого Баба Тася перестала ходить в военкомат, прятаться не начала, но и добровольцем идти расхотела - не захотела дочку и мать оставлять.

Добровольцем на фронт не пошла, но профессию ткачихи сменила на профессию милиционера. А, может, и чекиста, точно уже и не установить. Короче, ловила тех, кто пикировщикам сигналы подавал. Время было суровое: попался с фонариком или ракетницей у Кировского завода -тут же и к стенке. Один раз финкой ей под рёбра сунули, застрелила. Правда, то урла была, не шпионы, карточки отнять хотели. В феврале схоронила отца - рабочего завода им. Козицкого (в его трудовой две записи: плоступил в двадцать каком-то, умер в 42-м). Подруга приносила ремни от станков, из них варили студень (до самой смерти моя бабушка никакой студень, холодец и заливное не ела). Летом 42-го "бросилась в ноги начальнику милиции" и он выписал направление на эвакуацию. На пирсе стояли две баржи - одна загруженная, вторая пустая. Провожавший их милиционер впихнул их буквально на чьи-то головы в гружёную баржу, он не мог долго ждать. Просто натурально швырнул их в трюм вместе с вещами. а среди вещей, заметим, была швейная машинка "Зингер". Бабуля не взяла ничего, только машинку - этот "Зингер" спас их в эвакуации, пережил войну и все перепетии-переезды, на нём я потом шил свои первые рюкзаки, штормовки, штаны и палатку. Всем - и пассажирам, и Бабе Тасе - хотелось, чтобы они ехали на второй барже. Но милиционер ждать не мог, поэтому с матом впихнул их в первую. Вторая баржа была потоплена, первая добралась до Большой Земли.

В эвакопредписании был указан город на Алтае, вот туда и ехала Баба Тася, бабуля и моя мама. Бабуля от цинги практически не двигалась. В куйбышеве мою бабушку чуть не расстреляли. Дело было в следующем. Когда её начальник в Ленинграде выписывал ей эвакопредписание, он написал, что едет их пять человек. Резон был простой - пять пайков - это лучше, чем три, а они там на Большой Земле не обеднеют. Но в Куйбышеве это дело вскрылось. Махинации с продуктами - расстрельная статья (или указ, неважно). Когда Бабу Тасю забрали, Бабуля с моей мамой легли на ступеньках милиции и сказали, что будут здать. легли не из какого там протеста или ещё чего, а потому, что ходить и стоять не могли. И вообще, не знали, что им делать. Вышел следователь:
- Что вы тут делаете?
- Ждём
- Долго ждать придётся, лет 15.
- Вот 15 лет ждать и будем.

Следователь, напугав Бабу Тася расстрелом, предложил ей пойти оправиться. не забыв заметить, что в сортире не хватает двух досок. Баба Тася вылезля, схватила своих, села в свой эшелон и поехала на Алтай. Только лет через 10 она перестала бояться, что за ней придут. У следователя была одна нога, вторую он потерял под Тихвином.

На Алтае "вакуированных" не очень-то привечали, В селе жили классические "чалдоны", традиционно относящиеся с недоверием к Москве. То, что Баба Тася приехала из Ленинграда, значения не имело. Выжить помог всё тот же "Зингер" - Бабуля внедрила в местное население идею испольхзования нижнего белья и начала активно шить женские подштаники. За одни трусы давали яйцо, или два. Выручила грамотность: за прочитанное письмо - бутылку молока, написать стоило дороже - 50 г. масла. И вдруг Бабу Тасю назначили сначала бригадиром, а потом - диреткором совхоза, после того, как прежнего шлёпнули за недопоставки. Упряж от попоны моя бабушка отличала с трудом. Посевную от уборочной тоже. Но как-то выкрутилась. Её уважали, ходили к ней за советом, приглашали на районные партконференции. В общем, жизнь налаживалась, было сытно и безопасно. О возвращении баба Тася и не думала. Но тут сделала свой ход Бабуля - она взяла тасин паспорт и отдала вербовщику. Таким образом в 44 году моя бабушка вернулась в Ленинград в роли электромонтёра. Удар током, сотрясение мозга - и профессия освоена.

Про Блокаду знают все. Про то, что во второй половине 40-х в ленинграде было м-м-м... скажем так - трудно с продуктами, знают гораздо меньше. Утром Баба Тася шла на работу, моя мама шла в школу. Часов в 10 вечера Баба Тася приходила с работы и приносила хлеб и селёдку, все ужинали. То, что у людей бывает завтрак, обед и ужин, что едят обычно три раза в день, моя мама узнала несколько позже. В 46-м вернулся Володя, брат Таси. Многие везли из Германии чемоданы трофеев, и Володя тоже не был святым, прибарахлился. У негт было два чемодана иголок (кто понимает - бесценная вещ по тем временам). Один чемодан он с корешами пропил пока до дому ехал ("Всё никак не мог поверить, что жив остался"), второй чемодан тоже весьма быстро кончился. Сразу после дембеля дед женился. Жену его звали Кена, и была она наркоманка - мама помнит, как она варила ханку на кухне. Дед сначала подсел, но потом спустил Кену с лестницы, вышвырнул в окно соломку и по-простому заквасил. На работу его не брали, из партии выгнали, наград лишили, из петли вынули. Регулярно вызывали в "куда надо". Дед женился второй раз, взял себя в руки, пошёл подсобником на стройку. В 54-м к нему пришёл молодой лейтенантик, дед его поначалу спустил с лестницы, но потом как-то всё утряслось. Баба Тася, узнав, что её брат отправился в "куда надо", быстро собрала узелок и вместе с моей мамой полтора часа ждала под дверьми. "Я думала - ну, не звери ж они, дадут мне ему пальто и сухари передать. Ведь свои же, советские люди." Из дверей "куда надо" дед выполз на четвереньках, ему там преизрядно налили. Из его ладони высыпались "За отвагу", "За Победу над Германией" и Орден Отечственной Войны второй степени. Дед что-то бормотал про Сталина, а мама и Баба Тася собирали на ступеньках награды.

Да, так всё это происходило на территории трёхкомнатной квартиры на Весельной улице. Что интересно, мои родственники и предки живут в этой квартире где-то года с 96-го или 98-го. Войны, революция, уплотнения, блокада, перестройка - а до сих пор мой брательник там обитает. Например, плинтус, сожжённый в 42-м, ставили уже при моём участии.

После войны у Бабы Таси было много мужиков. и несло её в разнос как по кочкам. И зашибала она неслабо. В 56-м она родила вторую дочку, после чего, как отрезало - и выпивки и всё остальное. Замуж она так и не вышла. Уже в 70-е, в самом конце, приехал к ней один человек. О чём-то они долго-долго разговаривали. Помню только вздох бабушкин: "Дура я тогда была, прости уж..." мне уже сильно потом мама романтическую историю рассказала, да не буду я здесь об этом.

На даче Баба Тася варила толокняную кашу со сгущёным молоком и ругалась, когда мы с кузеном доползпали до кроватей к шести утра. Я помню ещё те времена, когда мы с ней мерялись на рках, типа армрестлинг, и она меня укладывала. Когда родителей не было, ко мне приезжали развесёлые компании. мы пили водку и пели песни. Буянили. Баба Тася смотрела на всё это снисходительно. Родителям она меня никогда не закладывала. Как-то, помнится, на свой день рождения напился я преизрядно. И Марик тоже перебрал. Ну, друзья и уложили нас в кресло. Через пару дней Баба тася говорит:
- К тебе гости пришлим, а ты с девушкой в комнате спрятался. нехорошо.
- Батася, это не девушка, это Марик был.
- Тем более! Мне-то всё равно, а гостям обидно.

Сколько я помню, она курила "Беломор", заталкивая вату в гильзы. Пила только водку. Могла сгоряча и вмазать. Как-то пришёл к ней партийный чиновник и чем-то её обидел. Так Баба Тася сначала его костылём отоварила, потом жалела, водой поливала. Я стрелял у неё покурить, а иногда она давала мне на водку: она давала мне десятку, я покупал бутылку, Баба Тася выпивала рюмочку (граммов тридцать). Когда в 90-м у меня сильно не сложилась личная жизнь, она гладила меня поголове и говорила... Она говорила правильные вещи. Нужно было перевалить за тридцатник, чтобы понять это.

Сюрприз из прошлого.

Некогда не знаешь, что ждет тебя завтра. Вот и Рита не представляла, как изменится ее жизнь, какой подарок преподнесет ей судьба в день совершеннолетия. (Черновой вариант)

Глова 1.

Как здорово просыпаться под пение птиц, шум листвы за окном, свежий воздух, солнечный зайчик приятно щекочет нос. Красота! Встав с кровати, сладко потянулась, разминая затекшие мышцы, подошла к окну. Моя спальня расположена на втором этаже нашего маленького коттеджа. Отсюда открывается великолепный вид на речку, за которой расстилается густой лес. Под окном начинается сад. Чего у нас только не растет: яблоки, груши, персики, сливы, много видов ягод. Наш сад, наш кормилец. Все собранное продается в город в магазины. Люди разбирают махом, натуральное никакой химии.

Я живу в таежном поселке в Кемеровском районе. У нас здесь прям идеал типичной сельской жизни. Все друг друга знают. Кошмар, правда. Ничего не скроешь, некой личной жизни! На одном краю поселка поцеловалась парочка, на другом через минуту об этом уже судачат и приврут вдобавок с три короба.

Семья у меня маленькая: я, мама и баба Тася мамина тетя. Отца у меня нет, и не было. Мама не хотела рассказывать. Кто мой папа? Почему его нет рядом? Но чем взрослее я становилась, тем чаше задавала вопросы. Да и обидно было, у всех есть отцы, а у меня нет. Не обошлось и без насмешек от сверстников которые начались после того как бабки стали сплетничать.

Нагуляла Полька. Вот как тут отпускать наших девок в города на учебу? Вернется брюхатой и майся потом как Таська. - После этих слухов мама и рассказала правду про мое появление на свет.

Все началось, когда баба Тася отправила маму на учебу в Москву на экономический факультет. (Мама сирота, ее родители погибли, когда той было десять лет. Баба Тася взяла ее к себе и вырастила как родную) Она поступила на грант, чем безмерно порадовала старушку.

В тот день они всем курсом отмечали поступление. Поздно вечером, когда мама возвращалась домой, ее сбыла машина. Водитель сам виноват, несся на бешеной скорости и не вписался в поворот. Отец мимо проезжал. Так они и познакомились. Он тогда маму в больницу отвез дорогущую, где ее осмотрели. Обошлось легким вывихом, и парой ушибов, горе водитель вовремя затормозил. Роман был бурным. Любовь с первого взгляда. Маме тогда всего семнадцать было, а отец на пять лет старше. Представьте ее испуг, когда совсем еще девочка про беременность узнала. Долго не решалась рассказать обо всем отцу, боялась его реакции. А сейчас рада, что не успела.

Все ее мечты об идеальной семье разрушились, когда ее похитили. Два дня держали в грязном подвале. Все из-за отца. Так она и узнала, что он на самом деле не бизнесмен как ей говорил, а наемник. Их фирма оказывает военные услуги тем, кто больше заплатит. Люди, на которых он работал, славились своим беззаконием. Мама была напугана. Особенно после того как у нее на глазах отец в гневе убил похитителей. Боялась не за себя, а за меня. Понимая, что когда родится ребенок, он будет под постоянным прицелом. И не известно захочет ли мой отец иметь детей. Страх взял свое, мама решила, что отца ко мне не подпустит и сбежала. Ей тогда подруга помогла, с которой они учились на одном курсе, та была из влиятельной семьи и устроила все так, что от мамы не осталась и следов.

Вернулась к бабе Тасе и рассказала все как на духу. Та приняла и похвалила, что ребенка уберечь решила. Мамина подруга позже сообщила, что отец искал ее. Говорит, рвал и метал, даже угрожал, но не смог выйти на ее след. Ведь за свое короткое знакомство она как не странно так толком о себе нечего не рассказала. Говорит, слишком были увлечены друг другом.

Когда я родилась, тяжело было. Но со временем все вошло в прежнее русло, ну почти. Мама отучилась в Кемерово на бухгалтера, сейчас работает в Петербурге в фирме по продажам. Я как не рвалась к ней жить так и не пустили. Здесь говорят, школу закончишь, а после к матери поедешь поступать. Вот и жду теперь этого дня с нетерпением. Два месяца осталось. А за то, что от отца сбежала, обиды не держу, защитить хотела. Были мысли найти, познакомится, или узнать хотя бы как выглядит, не рискнула. Мама умный человек и если решила пойти на подобный шаг значит так лучше для всех.

Сегодня у меня день варенья исполняется восемнадцать. Симкина Рита Геннадьевна отныне совершеннолетняя. С самого утра было странное предчувствие, что что-то произойдет, что день сегодня особенный.

Ради знаменательного события должна приехать мама, но к сожалению сегодня не может, обещала что завтра будет точно. Отмечать будем в тесном кругу, придут троя моих лучших друзей.

Наша непоседа и попадала Танюша. Всегда в центре внимания, за глаза завеем ее домовенком Кузей. Такая же коротко стриженная рыжая и вечно чумазая. Таня у нас садовод любитель с растительностью на ты, из огорода вытянуть большая проблема. Наш второй друг Егор и по совместительству парень Тани такая же заноза, как и она сома. Две половинки нашли друг друга в весьма экстремальных условиях. Оба в один и тот же день, в одно и тоже время, решили проникнуть в кабинет нашего учителя по химии с целью кражи ответов на тесты. Удирали от сторожа дружно за ручку и с тех пор не разлучались.

Еще есть Лизавета. Вся из себя правильная девочка с воспитанием типа института благородных девиц. Но это только на людях дабы не расстраивать свою маму, которая так старалась воспитать из дочери достойного члена общества. В нашей дружной компании Лизка становится сама собой, непоседой и проказницей.

Ради дня рождения я решила нарядиться в свой самый красивый сарафан, который мне подарила мама. Бирюзового цвета на тонких бретельках, свободно спадающий от лифа, длиной выше колен. Обула легкие ажурные балетки в цвет платья. Волос у меня шикарный, темно каштанового цвета с рыжеватым переливом лесенкой спускающийся до попы, решила собрать в высокий хвост. Заглянув в зеркало, осталась довольна. На меня смотрела симпатичная особа с большими ярко зелеными глазами и выдающейся в нужных местах фигурой. Я подмигнула, она подмигнула в ответ.

Спускаясь на первый этаж, я уже знала, что на кухне меня ждет баба Тася с праздничным кексом. Это стала наша традиция. Так и есть, старушка стоит на пороге и в руках мой любимый лимонный кекс с одной свечкой.

Баб Тась спасибо! – Я накинулась на нее с поцелуями.

Не за что милая, с днем рождения тебя. Сегодня этот день особый ты стала совершеннолетней. – Смотрю и вижу, сейчас плакать начнет.

Отставить потоп! Да совершеннолетняя, но ведь от вас некуда не денусь. – Сказала я, задув свечку.

Ох милая. Вот обзаведешься семьей. Муж, дети появятся. Уйдешь ты от нас и будем только по праздникам видится.

Нет не только, я вас некогда не брошу и не забуду. Вы нам больше чем бабушка. Словами не описать, как я вас люблю. – Я крепко обняла бабу Тасю.

Ой, детка чуть не забыла, – она смешно всплеснула руками и заметалась по кухне – нужно срочно в магазин сбегать. Я тут пока все подготовлю, а ты беги вот список и деньги. – Протянув мне бумажку с кошельком, баба Тася вновь захлопотала у плиты.

Наш гипермаркет находится в десяти минутах ходьбы. Я люблю эту дорогу, которая пролегает через сквер. Кусты сирени, розы, тюльпаны и вся эта красота не тронутая и идеальная. Глаз радуется и душа поет.

Уже на подходе я заметила в ста метрах от магазина два шикарных внедорожника, возле которых маячили четверо громил, смотря по сторонам как коршуны. В заднем окне одной из машин был виден силуэт человека говорящего по телефону, видимо важный субъект раз столько охраны.

«Что эти люди забыли в нашем захолустье?»

Написано для одного конкурса.

Баба Тася копила одновременно внучке Алесе на первый класс и себе на похороны. Трата зависела от того, какое событие произойдет первым.
Дед Федр был раздосадован обоими этими обстоятельствами сразу. Во-первых, он эгоистично просил бабу Тасю не умирать (так и говорил: «Тасенька, я пойду первым»), а во-вторых, считал, что девочка должна уметь в своей жизни только расписаться, чтобы сделать это один раз в загсе и нечего за этим в школу ходить (так и говорил: «Тьфу, нарожали пней!»)
Внучка Алеся считала, что хорошо бы было, если бы баба Тася купила ей мороженое, а дед Федр действительно умер первым, потому что от него толку все равно нет.
Мама Люда – дочка бабы Таси, деда Федора и мама внучки Алеси, просила бабу Тасю не выдумывать и настаивала, что надо съезжаться (так и говорила: «У нас двухкомнатная, у вас однокомнатная, можно выменять в центре»). Баба Тася была против (так и говорила: «Уже ноги совсем не ходят…») и белила потолки в своей квартире с высокой стремянки каждые три месяца.
Муж мамы Люды – муж Петя, зять бабы Таси и деда Федора, отец внучки Алеси, – пил.
Копилка по ценнику называлась Хозяйка Медной горы. Художник создал ее высокой женщиной с прорезью в голове. Ногами она врастала в гору, а руками сжимала солнечное сплетение на груди. Творец задумал ее как немного молящуюся, со взглядом женщины, которая только что потеряла сына примерно тридцати трех лет. Она бы и вовсе молилась, но времена были не те (на ценнике так и было написано: «Артикул АЛН765»).

Баба Тася копила в Хозяйку Медной горы каждый вечер. И она стояла с таким скорбным видом, будто понимала, как с каждой монетой приближается либо смерть бабы Таси, либо первый класс внучки Алеси – что тоже очень печально (обычно ведь с грустью так и говорят: «Как быстро растут дети…»).
Дед Федр не верил Хозяйке Медной горы. По его мнению, если бы баба Тася давала ему каждый вечер деньги, то он бы не стоял тут с такой кислой рожей.
Баба Тася не верила деду Федору. Потому что если бы она давала ему деньги, то он бы проигрывал их в домино.
Внучка Алеся не верила бабе Тасе. Просто она никогда в своей жизни не видела, чтобы люди умирали.
Мама Люда не верила никому, потому что ее муж – муж Петя, пил.

Внутренний мир Хозяйки Медной горы наполнялся и обогащался ежевечерне. Баба Тася, чувствуя религиозное настроение глиняной женщины, потихоньку крестилась (так и говорила: «Прости, Хоспади…»). Ей казалось, что от этого она умрет позже, а внучка Алеся пойдет в первый класс раньше. И еще, взяв копилку на руки, приговаривала: «Тяжелёхонька, совсем толста и полнёхонька…» Что смущало Хозяйку Медной горы, потому что хоть и глиняная, но все ж таки женщина.

Внучка Алеся любила разбирать на винтики наручные часы папы Пети. После первого класса она сразу хотела стать либо водителем трамвая, либо часовщиком. Продавцом мороженого мама Люда все равно не разрешит – потому что у Алеси горло.
Внучка Алеся воровала часы у спящего от усталости папы Пети и сначала разбивала циферблат молотком. Выковыривала стрелки, отдирала цифры и забиралась глубже, смакуя каждый винтик и колесико. Разобрав механизм, будущая первоклассница сметала его под коврик в ванной комнате.
Когда мама Люда наступала на бывшие часы, то она прямо спрашивала: «Кто это сделал?» И внучка Алеся честно отвечала: «Дед!» На папу Петю нельзя было подумать, потому что он явно спал (мама Люда ему сама так и говорила: «Проспись сначала, сволочь!»). На бабу Тасю тоже нельзя было сказать такое, потому что вдруг она передумает умирать и все ж таки купит мороженое.

Мама Люда в душе была немножко педагогом по дошкольному воспитанию. Она бы и вовсе им стала, но это было не модно (в зарплатой ведомости педагогов по дошкольному воспитанию так и писали: «97 руб. 37 коп.»)
И мама Люда, рассчитав, что внучке Алесе будет стыдно, если деда Федю заругают, ругала деда Федю. Дед Федя был не оригинален и повторялся в своих догадках (так и говорил: «Тьфу, нарожали пней!»)
Баба Тася не сопереживала судьбе деда Федора и все больше думала о судьбе мамы Люды (так и говорила: «Бросай ты его, Людка!»)
Папа Петя просыпался и шел пить (так и говорил: «Я пошел на работу!»)
Хозяйка Медной горы ничего не думала, потому что последняя монетка упала у нее где-то в районе шеи, то есть она уже была сыта по горло мамой Людой, папой Петей, бабой Тасей и дедом Федором. Кроме того, внучка Алеся недавно пыталась отковырять у нее из рук каменный цветок. Семейка еще та.
Не выдержав накала, Хозяйка Медной горы провела ребром ладони по горлу и сказала, что с нее хватит (так и сказала: «Бряк»)

Баба Тася нашла ее, растерзанную, вечером, когда готовилась к очередному молебну с небольшим жертвоприношением. И она прямо спросила: «Кто это сделал?» И дед Федя честно отвечал: «Тьфу, нарожали пней!»
В тот вечер внучка Алеся взяла на себя все часовые трупы и даже созналась про сережки мамы Люды (так и говорила: «Выменяла на три жвачки!»), но Хозяйку Медной горы она пальцем не трогала (так и говорила: «Дед!»)
Баба Тася еще раз напомнила маме Люде про мужа Петю (так и кричала: «Говорила же!!! Бросай ты его, Людка!»)
Муж Петя не возвращался с работы уже третий день, было много дел.
Мама Люда думала, что сережки не ее, а это подруге муж из Турции привез (подруга так и сказала: «Поносишь – отдашь…»)
Хозяйка Медной горы стояла на телевизоре и ничего не думала. Потому что нечем.

Внучка Алеся знала, что дед Федр ей отомстил.
Просто он очень хотел играть в домино. Так и говорил: «Я пошел играть в домино».
А когда дед Федр умер вперед бабы Таси через десять лет, то это было уже не важно.

Пришлось мне однажды жить и работать в одном закрытом городке из тех, которых в народе называли «почтовыми ящиками».

По тем меркам, которые существовали тогда, с квартирами там было, конечно, гораздо лучше, чем во многих городах Союза. Но всё же их сразу по приезду получить было нельзя. Нужно было подождать несколько месяцев, а то и год. При строительстве городка и соответствующих предприятий нельзя было обойтись без того, чтобы один существовавший там ранее посёлок не включить в охраняемую зону. Вот в этом посёлке и искали временное жильё такие же, как мы, приезжие бедолаги.

В посёлке нам посоветовали пройти к бабе Тасе.

Она живёт одна и часто берёт квартирантов, - сказали нам добрые люди.

Ой, даже не знаю. Я бы взяла, да боюсь, опять попадутся такие же люди, которые жили у меня раньше. Намучилась я с ними, что даже и не охота больше никого брать, - завздыхала баба Тася после нашего вопроса.

И далее баба Тася стала рассказывать, как какие-то недобрые квартиранты буквально издевались над нею, и как она обрадовалась, когда они ушли. Слушали мы и возмущались человеческой подлости. Ну что же, думали мы, повезло бабушке, что подошли мы. С нами хоть отдохнёт старушка.

В конце концов, нам всё же удалось уговорить бабу Тасю.

И началось то, о чём мы не могли даже подумать. Бабе Таси не нравилось все, что и как мы делаем. В первую очередь она запретила нам смотреть свой телевизор.

Зачем вам второй телевизор, - возмущалась она. – Он же мне мешает. Ведь я же смотрю свой в соседней с вашей комнате. Смотрите вместе со мной.

Но смотреть с бабой Тасей вместе телевизор было невозможно по той причине, что она комментировала всё, что видела. Примерно так:

Солдатик бежит… Ой, убили… Убили солдатика… Жалко.… Нет, живой… Живой, слава богу. Ранили, наверное…

Баба Тася вставала рано утром и топила печку. Нам же на службу нужно было к девяти часам. Поэтому мы вставали попозже и готовили на электрической плитке себе лёгкий завтрак.

Я же ведь печку топлю в шесть часов утра, - возмущалась баба Тася. – Вы бы тоже вставали и готовили. Зачем же электричество зря жечь?

Баба Тася, ведь за всю электроэнергию плачу я сам. Как договорились, - оправдывался я.

Дак, за электричество то ты платишь. А проводка то портится. Проводка то моя, - возражала баба Тася.

На такой аргумент я не мог найти ответа.

На наше счастье, один наш молодой сотрудник ушёл жить к своей молодой женщине, а нам временно оставил свою комнату в коммунальной квартире. Поскольку прописаться мы в ней не могли, то я попросил бабу Тасю временно не выписываться из её домовой книги. На моё счастье и удивление, она согласилась со словами:

Да ладно уж. Я всё равно никого пускать не буду. Намучилась я с вами.
Недели через две ко мне в курилке, улыбаясь во весь рот, подошёл ещё один наш молодой сотрудник, с которым мы постоянно общались по работе. Я знал, что живёт он временно в общежитии и ищет квартиру, чтобы привести свою молодую жену.

Значит это ты бедную старушку замучил, - смеясь, обратился он ко мне.

Я сразу догадался, что побывал он у бабы Таси.

Да я, может быть, и взяла бы вас, но боюсь. Не везёт мне на квартирантов, - говорила она ему.

Затем она рассказала ему, как мы мучили её своим поведением. Пожалел мой сослуживец бедную старушку и был возмущён наглыми квартирантами. Но поскольку он в отличие от них был порядочным человеком, то был рад, что сейчас наконец-то старушке повезло.

К тому же, - продолжала баба Тася, - они ещё и не выписались.

А Вы дайте-ка мне Вашу домовую книгу. Городок то у нас маленький. Может быть, я их знаю и потороплю с выпиской.

Когда я раскрыл домовую книжку и увидел в ней твою фамилию, - рассказывает он мне, - то стало ясно, что и с моей семьёй в качестве квартирантов старушке опять "не повезло".

Тася Кривун одна из красивейших и талантливых девушек Инстаграм. Благодаря таланту превосходно танцевать и впечатляющим внешним данным, Таисии удалось заявить о себе в Сети, набрав почти 360 тысяч подписчиков.

Тася Кривун

Таисия Кривун родилась 21.11.1994 году в Брянске, Россия. С 9 лет занимается танцами, является профессиональным хореографом.

Стать популярной в Инстаграм ей помогло первое видео. Она просто сняла ролик и выложила его в Сеть, после чего подписчики начали выстраиваться в очередь, чтобы подписаться на Инстаграм Таси Кривун. Также Таисия любит писать стихи.

Видео, сделавшее Тасю популярной

Посмотрев горячие фото, на которых Таисия Кривун в купальнике позирует перед объективами фотокамер, нельзя не восхититься ее фигурой, параметры, которой составляют 85-60-92. Рост Таси 157, а вес 44 кг. Самое примечательное, что Тася даже не ходит в спортзал, чтобы поддерживать себя в форме, а занимается спортом только дома.

Несмотря на большое количество подписчиков, Таисия Кривун не считает себя звездой, и ведет себя, как обычный пользователь, отвечая практически на все сообщения и комменты своих фолловеров. Одним словом, популярность не испортила Тасю.

Чтобы оценить все таланты и фото Таси Кривук, предлагаем ознакомиться с ее страницей в Инстаграм tasya.mini , которая бешеными темпами завоевывает сердца юзеров.

Фото Таси Кривун